Category:

Писатели и их пьянство. Разбираем новую книгу Оливии Лэнг

Можно ли быть великим поэтом, филологом и лектором — и постоянно выпивать? Специально для Bookmate Journal Игорь Кириенков рассказывает о книге Оливии Лэнг «Путешествие к Источнику Эха. Почему писатели пьют», в которой британская эссеистка пытается ответить на вопросы о связи алкоголя и литературы.

Что роднит между собой литературу и алкоголизм? Оливия Лэнг «Путешествие к Источнику Эха»
Что роднит между собой литературу и алкоголизм? Оливия Лэнг «Путешествие к Источнику Эха»

Бокал вина или стакан джина, кружка пива или рюмка водки — среди стимуляторов или, напротив, релаксантов, которые, как принято думать, сопутствуют творческому процессу, алкоголь занимает едва ли не самое почетное место. Если автору, по утверждению юмористки и героини сериала «Представьте, что вы в городе» Фран Лебовиц, непременно нужно вращаться среди себе подобных, то регулярные возлияния становятся чем-то вроде повинности, а алкоголизм — или другая форма зависимости — неизбежным профессиональным риском. 

Начав «Путешествие к Источнику Эха», можно подумать, что Оливия Лэнг вчитывается в био- и библиографии любимых писателей, поэтов и драматургов, чтобы в очередной раз поколебать романтическое представление о саморазрушительной природе искусства, разоблачить миф о художнике, который обречен на гибель, потому что пропускает через себя слишком много человеческого страдания. Что перед нами не более чем дидактичная эссеистика о том, как пьянство калечит души, рушит семьи и ведет к личной и творческой деградации.

Первое — скептическое — впечатление укрепляется, когда Лэнг вводит в повествование саму себя — девочку, которая в детстве столкнулась с алкоголизмом партнерши своей матери и спустя годы пытается разобраться, как этот опыт повлиял на нее, в том числе как на читательницу. Автобиографическая линия здесь очень важна: рассказ о пережитой психологической травме придает книге пронзительность и интимность, но вскоре обнаруживается, что куда изобретательнее и сложнее писательница говорит о других — о своих кумирах.

Оливия Лэнг. Фото: Sophie Davidson / vulture.com
Оливия Лэнг. Фото: Sophie Davidson / vulture.com

Героями «Путешествия…» стали как хорошо известные в России фигуры американской литературы XX века — Эрнест Хемингуэй, Фрэнсис Скотт Фицджеральд, Теннесси Уильямс, — так и те, кому пока недостает должного внимания: Джон Чивер (почти не переиздается с советских времен), Джон Берримен (представлен на русском очень скромно, можно сказать, антологично), Раймонд Карвер (публиковался в сравнительно небольших издательствах). Хотя работа над «Путешествием…» потребовала некоторых академических изысканий (а еще поездки в Америку, которая организует сюжет книги), по большей части Лэнг пользуется вполне доступными литературоведческими источниками: жизнеописаниями, письмами, конкретными произведениями — всем тем, что, в общем, и так под рукой у всякого поклонника этих авторов.

Забравшись на территорию, давно освоенную филологами, токсикологами и психотерапевтами, Лэнг, по счастью, не пытается оригинальничать, не выдает свое путешествие за откровение. Скорее, ее задача в том, чтобы, по-своему аранжируя факты, цитаты, чужие интерпретации и собственные наблюдения, проследить ряд повторяющихся тематических узоров, наложить друг на друга параллельно разворачивающиеся судьбы, сличить медкнижки — и, если повезет, увидеть за частными симптомами одну на всех болезнь.

Это определенно удалось. Прежде всего, Лэнг убедительно передала ощущение синхронности, показала, до чего тесно эти, в общем, произвольно выбранные герои связаны между собой. Наверное, ключевая фигура «Путешествия…» — Хемингуэй: он дружил и пил с Фицджеральдом, был знаком с Уильямсом, вдохновлял Чивера и Карвера, есть мрачноватое — самоубийство в финале — пересечение и с Беррименом; впрочем, при желании в центр можно поместить и любого другого персонажа — и столь же убедительно провести от него лучи в разные стороны. Этот изысканный монтаж позволяет сопоставить работу Лэнг с книгой-фреской Флориана Иллиеса «1913. Лето целого века» про европейских интеллектуалов накануне Первой мировой — только автор здесь не деликатное привидение, а зримая личность, оставляющая след на подушке и крошки в вагоне-ресторане.

Хроника последнего мирного года накануне Первой мировой войны. Флориан Иллиес «1913. Лето целого века»
Хроника последнего мирного года накануне Первой мировой войны. Флориан Иллиес «1913. Лето целого века»

Другая большая удача писательницы — выбранная для рассказа интонация начитанной фанатки, которая знает про любимых слишком много и, несмотря на подчас обескураживающие сведения, любит и ценит этих людей и тексты, которые они сочинили. Понятно, что книга, вышедшая в оригинале в 2013 году, принадлежит во всех смыслах другой культурной эпохе и, может статься, сегодня акценты в «Путешествии…» были бы расставлены иначе (если бы проект вообще состоялся в таком виде), но, знакомясь с книгой сейчас, трудно не оценить, как автор умудряется одновременно не игнорировать неприглядные поступки своих героев и отдавать должное порывам раскаяния, приветствовать честные попытки победить алкоголизм — не своими силами, так с чужой помощью.

По-видимому, где-то здесь — главная идея Лэнг, то, ради чего она села за эту книгу. Причина, по которой ее герои оказались в таком глубоком личном и профессиональном пике (а спад творческой активности и оскудение дара — то, с чем столкнулась в какой-то момент вся описанная шестерка), — солипсизм, бешеная уверенность в способности своего организма и разума к сопротивлению и в конечном счете обреченность, с которой «проклятый поэт» фиксирует распад своей личности. По Лэнг, единственный действенный способ победить запущенный алкоголизм — расправиться с гордыней, побороть чувство собственной исключительности, придающее довольно заурядным в целом химическим процессам какие-то необычайные свойства. 

Ну и на правах рассуждения после титров — совсем отдельная мысль о потенциальном отечественном ремейке «Путешествия…». За последние годы Лэнг стала для молодой русской литературы эмиссаром всего нового, что происходит в современной западной словесности. Она главная в жанре тонко нюансированного, не претендующего на стерильную объективность, но старающегося, однако же, не смешивать факты и фантазии нон-фикшна («Одинокий город», «К реке») и один из столпов автофикшна («Crudo»); почему бы не предположить, что кто-нибудь в скором времени захочет повторить ее успех на местном материале.

О русских писателях, бывших в болезненно продуктивных отношениях с алкоголем — в продолжении материала на Bookmate Journal

Наше новое медиа Bookmate Review — раз в неделю, только в вашей почте

Error

Anonymous comments are disabled in this journal

default userpic

Your reply will be screened