Полина Дашкова: «Детективов в чистом виде никто из нас не пишет»
Полина Дашкова закончила Литературный институт и начинала как поэт, а прославилась как автор остросюжетных детективных и исторических романов. Мы поговорили с писательницей, на счету которой 26 книг, о начале карьеры в 90-х, отношении к критикам и борьбе с интернет-фейками.
«В 90-е было много мужчин, которые писали бандитскую прозу. Где они сейчас — никто не знает»
Елена Смехова: Александра Маринина, Дарья Донцова, Татьяна Устинова, Виктория Платова, вы. Все эти писательницы появились в 90-е годы. Как вы думаете, почему именно в это время столько женщин пришли в жанр детектива?
Полина Дашкова: Ко всем писательницам, которых вы перечислили, я отношусь с огромным уважением, но мы работаем в абсолютно разных жанрах. Детективов в чистом виде никто из нас не пишет. Просто все мы начинали в одном издательстве — «Эксмо», и издателям было удобно поставить наши книги на одну полку. Если вы заглянете в справочник Союза писателей советских времен, то увидите, что он на 50% состоял из женщин. Но современный книжный рынок начал формироваться именно в 90-е годы, это время все расставило по местам. Кстати, тогда было много авторов-мужчин, которые писали бандитскую прозу. Где они сейчас — никто не знает. А мы остались.
Е. С.: Ваши романы всегда очень точно передают эпоху, как будто о ней рассказывает очевидец событий. Вы вообще нередко пишете о другом историческом времени…
П. Д.: Так или иначе, любой роман начинается с вопроса «Почему?». К примеру, перед тем как написать роман «Пакт», я задала себе вопрос: почему к 1941 году ни у Гитлера, ни у СССР не оказалось атомной бомбы? Так родилась история, в которой действуют реальные персонажи — ученые, военные, шпионы, чиновники, иногда под своими настоящими именами, иногда под вымышленными. Например, прототип Габриэль Дильс — немецкая журналистка, сотрудница Германского МИД Ильзе Штеббе. Она работала на советскую разведку и предупредила о плане «Барбаросса».
Замысел романа «Горлов тупик» созрел, когда я читала архивные материалы печально известного «Дела врачей» 1952-53 годов. Меня мучил вопрос: что чувствовали следователи, которые фабриковали дела и вынуждали людей подписывать самообвинения в чудовищных преступлениях? Во что они верили? Почему лгали? Научно доказано: если человек лжет впервые, у него выделяется определенный набор гормонов. Наш мозг сопротивляется лжи! Потом, когда ложь становится привычкой, у человека меняется гормональный фон, ложь для него вроде наркотика. Он начинает в нее верить, не может без нее жить, и в итоге просто сходит с ума.
«Писательский труд можно приравнять к шахтерскому»
Е. С.: Когда вы начали писать?
П. Д.: Очень рано, еще до школы. Хотя в детстве у меня, как у ребенка из интеллигентной московской семьи, было немало увлечений: и балет, и фигурное катание, и изостудия. Со временем все они отпали, а страсть к сочинительству осталась. Поэтому после школы я поступила в Литературный институт.
Е. С.: Бывает, что какие-то романы даются сложнее, а какие-то — легче?
П. Д.: Все романы даются сложно. Исключение — роман «Никто не заплачет», который я написала всего за 100 дней. Больше никогда ничего подобного не случалось. Если пишется легко, то это всегда подозрительно. Моцарты в литературе встречаются крайне редко. Писательский труд можно приравнять к шахтерскому. Существует устойчивая иллюзия: если текст легко читается, значит он и писался легко. На самом деле, все наоборот, достаточно взглянуть на черновики классиков, хоть немного познакомиться с историей создания, например, «Войны и мира», или «Мастера и Маргариты», — вообще большинства литературных шедевров. Когда ко мне пришел первый успех, некоторые знакомые говорили: «Я бы тоже так написал». Хорошо, в чем дело? Садись, пиши!
По энергетическим затратам труднее всего мне, пожалуй, далась «Вечная ночь». История этого романа такова: однажды в интернете я наткнулась на некие тексты, обозначенные как «воспоминания узников концлагерей». Это был очевидный фейк, не только кощунственный, но и весьма опасный, поскольку писался человеком с явными признаками тяжелой психопатии. Сайт был не то что популярный, но достаточно посещаемый. Нечто вроде виртуального отстойника для маньяков. Имя автора упоминать не хочу, оно для меня звучит как грязное ругательство. Я попросила знакомых психиатров из института имени Сербского проанализировать эти тексты. Они выявили, что автор действительно опасен: он либо уже делал то, что описывает (а описывал он изощреннейшие издевательства над детьми!), либо начнет делать в любой момент. А главное, его тексты могут спровоцировать на подобные действия людей с психическими отклонениями. Роман вызвал бешеную реакцию у посетителей сайта-отстойника и лично у автора текстов. Впрочем, это отдельная история, возможно, когда-нибудь расскажу.
«Меня попросили больше не давать интервью, в противном случае я буду иметь разговор с людьми из криминального мира»
Е. С.: В какой момент вы понимаете, что книга удалась?
П. Д.: Когда герои начинают жить своей самостоятельной жизнью, вопреки тебе. Это очень хороший признак — значит, роман живой.
Е. С.: Кстати, о героях. В романе «Источник счастья» есть персонаж, в котором нетрудно узнать Анастасию Волочкову. Она действительно была прототипом вашей героини?
П. Д.: Нет, это собирательный образ. Гламурная девушка, балерина — этот персонаж показался мне очень типичным и забавным. В другом моем романе читатели увидели олигарха Березовского, но это не Березовский, просто собирательный образ, символ определенной эпохи.
Е. С.: На вашем счету почти 30 романов. Экранизировано из них совсем немного. Как так вышло?
П. Д.: У меня было два опыта экранизации. И оба достаточно мерзкие. Первым был сериал, который, по сути, стал рекламой гламурного персонажа (речь идет о сериале «Место под солнцем», в котором в главной роли снялась Анастасия Волочкова. — Прим. авт.). Сначала права на экранизацию купила одна студия, потом перепродала их другой студии, сценарий стали переписывать. В первый же день, приехав на съемочную площадку, я застала там в полной растерянности замечательную актрису Ию Саввину. «Кого я играю?» — спрашивала она. «Ты играешь бабушку», — отвечал ей режиссер. «А что мне говорить? Дайте сценарий!» — настаивала Саввина. На что ей ответили, что сценария нет. Во время съемок и после выхода сериала на меня сыпался шквал вопросов, приходилось давать множество интервью, объяснять, что не я выбирала актрису на главную роль, что мой роман к этой позорной халтуре не имеет отношения. Однажды мне позвонили и попросили больше не давать подобных интервью, в противном случае я буду иметь разговор с людьми из криминального мира. Я совершенно не испугалась, но стало еще противней.
Е. С.: А второй опыт?
П. Д.: Он тоже был неудачным. Без моего разрешения переделали сценарий романа «Херувим», в котором один из главных персонажей полковник ФСБ Райский написан практически с натуры. Он не был сахарным, а был реальным и жестким, что вызвало возражения у руководства канала. В результате Райского облили сиропом со всех сторон. При этом поломали сюжет, введя какие-то маразматические детали вроде того, что полковник ФСБ лично занимается наружным наблюдением, затем едет на место теракта, роется в куче вещей и достает детский башмачок… Короче, полный бред!