Что важнее: экономика или люди? Три романа про финансовые потрясения

Во время пандемии главная моральная дилемма у властей большинства стран — выбор между поддержкой экономики и спасением человеческих жизней. Как и многие современные проблемы, этот конфликт описан в художественной литературе задолго до появления коронавируса. Bookmate Journal рассказывает про три романа, по которым можно узнать историю финансов последних двух столетий и понять, где в разные годы проходила граница между моралью и выгодой.

Последние деньги в Париже

Роман Эмиля Золя «Деньги», опубликованный в 1891 году, вводит нас в финансовые круги Парижа эпохи Наполеона III. Тогда во Франции свершилась промышленная революция и втрое увеличилась активность Парижской биржи — Золя описал экономические перемены в обществе 60-х годов XIX века. Любое художественное произведение интересуется в первую очередь конфликтами вокруг героев, а не историческими коллизиями, поэтому роман Золя не только про деньги. Скорее, про бурную деятельность предприимчивых персонажей вроде Саккара, главного героя романа.

Впервые Саккар появился в другом романе Золя «Добыча», где описывались его мошеннические похождения. Тогда брат Саккара стал крупной политической фигурой и помогал родственнику проводить махинации с недвижимостью. К началу событий «Денег» Саккар пришел к банкротству и выдворен с биржи. У него появляется новый план — собрать капитал на учреждение банка, займы которого, предположительно, послужат на благо предприятий в Малой Азии.

Соседка Саккара, обедневшая графиня де Бовилье, смогла сохранить несколько тысяч франков в качестве приданого дочери. Энергичность Саккара убедила графиню вложить деньги в сумму начального капитала для организации банка. Дежуа, рекомендованный Саккару его любовницей, еще беднее графини, но точно так же печется о своей дочери и тоже готов рискнуть сбережениями, ожидая добавить к приданому проценты с вложенного:

«Саккар опять почувствовал волнение, еще более сильное, чем в первый раз, когда графиня так же доверила ему приданое своей дочери. Ведь этот простой человек, этот скромный капиталист со сбережениями, накопленными по грошам, воплощал доверчивую, наивную толпу, большую толпу, дающую многочисленную и солидную клиентуру, армию фанатиков, вооружающую банк непреодолимой силой. Если этот славный человек пришел сейчас, до того, как появилась реклама, что же будет, когда откроются кассы? И он растроганно улыбался этому первому скромному акционеру, он видел здесь предзнаменование большого успеха».

Банк еще не открылся, а реклама уже подготовлена. В ход идут газеты с политическими текстами, финансовые бюллетени и проплаченные слухи, ведь аудитория будущих вкладчиков должна узнать про будущую выгоду. Даже неординарные рекламные трюки вроде статей про бесперспективность нового банка, написанных целенаправленно слабо и бездоказательно, — все приемлемо.

Если уже упомянутую «Добычу» Золя, посвященную недвижимости и махинациям с землей, можно назвать пейзажной, то этот роман, скорее, портретный. Портреты подчеркивают характеры, но без приевшихся шаблонов и ровно в той степени, в которой темперамент и биография человека накладывают отпечаток на его внешность:

«Пильеро, высокий, очень худой, с резкими жестами, с ястребиным носом на костлявом лице странствующего рыцаря, обычно отличался фамильярностью игрока, который взял себе за правило действовать напропалую: он говорил, что терпит полный крах всякий раз, как начинает размышлять. У него был буйный темперамент игрока на повышение, тогда как Мозер, низенький, с желтым цветом лица, истощенный болезнью печени, напротив, беспрестанно ныл, все время опасаясь какой-нибудь катастрофы».

Лица владеющих миллиардами банкиров выражают упрямство и усталость, но это именно те люди, кто повелевает повышением и понижением курса, как бог повелевает громом. Расторопные биржевые агенты ловят слухи и снуют меж своими клиентами, ожидая поручений по продаже или покупке акций. Обедневшая аристократия, у которой в активах осталось лишь происхождение, старается увеличить остатки промотанных состояний и нажиться на биржевой игре. Выходцы из низших социальных слоев пытаются заработать хоть пару франков в день, торгуя на малой бирже акциями разорившихся компаний. Малая биржа — финансовое дно Парижа, но и обесценившиеся бумаги найдут своих покупателей, которые надеются решить свои долговые проблемы с помощью махинаций или банкротства.

Биржевые механизмы той эпохи еще не успели юридически усложниться и вполне ясны внимательному читателю, поэтому с точки зрения экономики «Деньги» интересны лишь исторически или в роли ликбеза. Но ведь классика приобретает свой статус за вечную актуальность показанных в книге межличностных и социальных отношений. В романе раскрыты конфликты между разоренными вкладчиками и самонадеянными банкирами, между желанием пустить в оборот все деньги с быстрой прибылью и требованием соблюсти все законы, между любовью и моралью — что из этого изменилось к сегодняшнему дню? Вряд ли эта книга Золя устареет в обозримом будущем.

О богатстве по-американски и банке с Уолл-стрит читайте в продолжении статьи на Bookmate Journal

Автор материала: Семен Смирнов