Categories:

Нина Дашевская: «Пугает, когда твой текст превращают в школьное задание»

Писательница, скрипачка, обладательница премии Крапивина и других литературных наград Нина Дашевская сочиняет истории для детей и подростков, но ее книгами зачитываются и взрослые. Мы поговорили с Ниной о том, каково это — одновременно заниматься музыкой и писательством и что чувствует автор, которого хотят включить в школьную программу.

Нина Дашевская. Фото: Татьяна Рудишина
Нина Дашевская. Фото: Татьяна Рудишина

— Большинство ваших героев чувствуют себя одинокими. А каким ребенком была девочка Нина?

— Самым обычным. Ходила в обычную школу и в музыкальную. У меня были хорошие друзья, но таких, как в книгах — очень близких, — не было. Больше всего я любила читать и ходить: просто куда-то переставлять ноги. В общем, и сейчас так.

— В одном интервью вы сказали, что хотите научиться играть на виолончели и на трубе. Получилось? Кто изначально выбрал для вас скрипку? И на чем играют ваши дети?

— Скрипку выбрала мама и еще учительница сольфеджио, которая сказала, что у меня хороший слух. А поняла я, что это очень мой инструмент, пожалуй, только в музыкальном училище. На виолончели, да, немного играю. Неожиданно появился повод: это было нужно для театра. Не то чтобы хорошо научилась, но играю. В трубу могу дунуть, чтобы звук получился, и на этом все. А дети играют на кларнете, на бас-гитаре, на укулеле… Никто из них не учился серьезно в музыкальной школе, но музыку они любят.

— Что вы слушаете или играете перед тем, как сесть за книгу? Сюжет следует за музыкой или музыка за сюжетом?

— Я не слушаю ничего. Музыка и книги для меня существуют отдельно. И во время игры на инструменте я никогда не думаю о книгах. Это то, что забирает тебя целиком, — и музыка, и литература. Поэтому голова не может работать на два фронта одновременно. Меня очень радует, что мои книги оказываются близки и тем, кто с музыкой никак не связан. И, наоборот, у музыкантов может быть совершенно другое представление о жизни, и книга может им не подойти. Конечно, какие-то вещи музыкантам будут понятнее, ближе. Но ведь и я люблю читать книги о том, чего никогда не было в моей жизни: о парусном спорте, цирке, робототехнике, роликах… Мне очень нравится, когда человек чем-то увлечен. А музыка это или что-то еще — не так важно.

— Книгу «День числа Пи» предлагают включить в альтернативную школьную программу. Предполагается, что современным школьникам будет проще разобраться в сути конфликта Моцарта и Сальери, если они сначала прочтут Дашевскую, а уже потом Пушкина. Вы были готовы к такому повороту?

— Не думаю, что моя книга поможет детям прочесть Пушкина. Конечно, это пугает, когда мой текст превращают в школьное задание, в обязанность. С другой стороны, так много прекрасных книг отдают на растерзание, на «что хотел сказать автор», и они не становятся от этого хуже. Выживают. При этом у нас есть такие прекрасные учителя литературы, которые умудряются при всем давлении системы образования обсуждать с детьми самые разные вещи. Где еще можно поговорить, как не на уроке литературы? И если поводом для разговора будет мой текст, то меня это только радует. Но все же я никак не думала, что Лева Иноземцев (главный герой книги. — Прим. Bookmate Journal) будет для кого-то помощью в изучении Пушкина. Мне просто хотелось рассказать историю. Даже две. Хотя, конечно, если человек прочтет и «Моцарта и Сальери», и «День числа Пи», картина будет объемнее, и, вероятно, можно будет найти связи, о которых я даже и не догадывалась.

Иллюстрация Александры Семеновой к книге «Вивальди. Времена года»
Иллюстрация Александры Семеновой к книге «Вивальди. Времена года»

— Знаю семьи, которые познакомились с Венецией через вашу книгу «Вивальди. Времена года». Сначала прочитали, послушали музыку, потом поехали смотреть — и теперь тоже думают, что это лучший город на земле. Куда еще, на ваш взгляд, надо обязательно съездить?

— Даже не знаю. «Обязательно» — нет такого места, я не люблю то, что человек должен сделать обязательно. Хотя для меня Венеция случилась именно через книгу — «Набережную неисцелимых» Иосифа Бродского в переводе Григория Дашевского, моего однофамильца. Конечно, город видишь иначе, если кто-то взял тебя за руку и отвел. Мне в свое время очень понравилась книга «Гений места» Петра Вайля. И если для кого-то «Вивальди» стал таким проводником — здорово. Так что путеводитель я составить вряд ли смогу, отошлю вас к Вайлю — в его книге много музыки.

Читайте книги Нины Дашевской на Букмейте:

Этот сборник рассказов будет особенно близок тем, кто когда-либо учился в музыкальной школе и у кого в жизни была своя ужасная Капитолина Валентиновна. А еще тем, чьи дети ходят на музыку и не совсем понимают, как с этим жить. Потому что, когда в голове Шуберт и Бетховен и где-то глубоко в тебе бесконечно звучит мелодия, нормально общаться с внешним миром становится трудно. В текстах сборника «Около музыки» есть немало подсказок, как по-другому можно выразить себя и свои эмоции.

«Вот так Бетховен — глухой, сумасшедший, как он сумел — такое?! А Лелька-то всегда думала, что Бетховен — революционер: Пятая симфония, та-да-да-да-дам! Та-та-та-да-а-амммм! Судьба стучится в дверь! Прячьтесь все!.. А тут — Весенняя соната. Такая нежность…»

Два мира, два героя, две истории, которые стоит прочитать не только запутавшимся в себе и своих чувствах подросткам, но и их родителям. Книга об особенных детях, которым трудно принять себя и найти общий язык с окружающими. Что такое гениальность? И кто кого убил на самом деле — Моцарт Сальери или наоборот? Если один из героев просто живет в своем особом мире звуков и цвета, то другой мучительно ищет ответ на эти совсем не детские вопросы.

«В своей музыке мне намного легче; как в домашней одежде, легко и свободно. Я дохожу до верхних нот, где деревья тихо шелестят… Деревья качает, гнет и треплет, и вот огромный сук ломается, летит на землю… Постепенно все успокаивается… Я снимаю смычок, последний звук еще летит, а потом растворяется в воздухе. И мне хлопают. Хлопают! Значит, понравилось. И я ужасно собой горжусь, целых пятнадцать минут…»

Веселые и грустные, немного философские рассказы понравятся каждому, кто в душе считает себя неудачником. Быть вторым трудно и больно, но герои Дашевской каждый раз находят свой путь: кто-то становится профессиональным музыкантом, кто-то наконец признается в любви, кто-то снова начинает рисовать, а кто-то находит в себе силы и спасает целый город. Первое место не всегда приносит счастье: гораздо важнее совершить настоящий поступок.

«Не помню, как мы играли. Страшно волновался за Олю, не за себя. Я-то сыграю. Но она начала так здорово, таким звуком необыкновенным… И чудо: повела меня за собой, будто она сильнее. Я просто был рядом каждую секунду, и все. Подумал только, что всегда хочу с ней играть. Она меня чувствует, и я ее».

Захватывающая история, в которой жизнь российских школьников, пусть и не совсем обычных, переплетается с событиями, случившимися в далекой Италии XVII века. Музыкальная загадка плюс тайна из блокадного Ленинграда, которую Кеше, Тигру и Тане надо обязательно узнать, превращают эту небольшую повесть в настоящий детектив. В книге много музыкальных импровизаций, невероятных совпадений, а еще любви, которая приходит следом за жгучей ненавистью.

«…Кешка музыку терпеть не может! Ненавидит. Кому это вообще нужно — концерты их, симфонии… Только тишину нарушают, и больше ничего. Никаких таких бахов-бетховенов Кешка не потерпит. Потому что музыке он объявил войну. Непримиримую и беспощадную».

Читайте эту книгу детям, чтобы познакомить их с музыкальным театром. Как устроен мир за кулисами, как живет и работает оркестр, какие на вкус балетные пачки — все это отлично знает крошечный мышонок Тео, который живет с семьей в театре, но грезит о море.

«А, вот дирижер стоит, поднял руки. Значит, это затишье перед бурей: сейчас начнется… Два хлестких удара — пиццикато струнных. И тут же взлетели скрипки, и альты, и виолончели — я даже перестал дышать. Трель наверху — как натянутая тетива лука, сейчас, сейчас будет! И — выдох; началась мелодия. Я не могу сказать, про что она — ведь там нет слов; но как будто про меня. Как я живу. Живу в театре, безо всякого моря. Но море есть. Далеко-далеко, за тысячи километров, но есть. Я слышу».

Автор материала: Ирина Ромак

Error

Anonymous comments are disabled in this journal

default userpic

Your reply will be screened